Архив новостей

Пусть Божья благодать снизойдет на ваш дом! Здоровья вам и вашим близким! Любви и понимания!

О празднике

Сретение Господне отмечается 15 февраля (2 февраля по старому стилю) каждого года.  Это великий двунадесятый праздник в православии. Его название переводится с церковно-славянского языка как «встреча».

Сретение Господне относится к древнейшим праздникам христианской Церкви и завершает цикл рождественских праздников. Праздник известен на Востоке с IV века, на Западе — с V века. Самые ранние свидетельства о праздновании Сретения на христианском Востоке относятся к концу IV века.

На сороковой день по Рождестве Богомладенца произошла еще одна встреча – церкви ветхозаветной и Церкви новозаветной. Все евангельское повествование проникнуто мотивом точного исполнения закона Моисея: сорокадневный срок очищения, предписанный книгой Левит (см.: 12: 2–4), посвящение первородного сына Богу (см.: Числ. 3: 13), символический выкуп его (Исх. 13: 13). Однако легко увидеть, что духовный центр описываемого события полностью перенесен в новозаветную историю. Ныне (Лк. 2: 29) означает, что ожидаемое многими поколениями время прихода Мессии пришло. Святой праведный Симеон говорит об исходе из этого мира (глагол отпущаеши в греческом и славянском текстах стоит в настоящем времени). Вдохновенная речь старца Симеона полна хвалы и благодарения Богу за то, что исполнились сроки обетования. По святоотеческому преданию, святой пророк Захария, отец святого Иоанна Предтечи, Пречистую Деву, пришедшую по закону для исполнения обряда, поставил не на месте жен, приходящих для очищения, а на месте девиц (женам, имеющим мужей, становиться там не позволялось). И когда книжники и фарисеи стали выражать негодование, Захария возвестил, что сия Матерь и по рождестве остается Девой и чистой: «по сему и я сию Матерь не устранил с места, назначенного для девиц, потому что Она превыше всех дев».

Третья встреча имеет сугубо личный характер. Для старца Симеона настал день, который он ожидал необычно долго. Ему было обещано увидеть Спасителя мира, рожденного Приснодевой Марией. Праведный Симеон, отличавшийся незаурядной ученостью, как человек мудрый и хорошо знающий Божественное Писание, трудился вместе с 72 переводчиками на острове Фарос в Александрии, переводившими в 80-х годах III века до Р.Х. с еврейского на греческий книги Ветхого Завета. Переводя книгу пророка Исаии, дошел он до слов се Дева во чреве приимет и родит Сына (Ис. 7: 14). Читая их, он усомнился, думая, что невозможно, чтобы жена, не имеющая мужа, могла родить. Симеон взял уже нож и хотел вычистить эти слова в книжном свитке и изменить слово «дева» на слово «жена». Но в это время явился ему ангел Господень и, удержав за руку, сказал: «Имей веру написанным словам, и сам увидишь исполнение их, ибо ты не увидишь смерти, прежде чем не узришь имеющего родиться от чистой Девы Христа Господа». Уверовав в ангельские слова, старец Симеон с нетерпением ожидал пришествия в мир Христа, проводя праведную и непорочную жизнь. По преданию, старец Симеон сподобился блаженной кончины на 360-ом году своей жизни. Его святые мощи были перенесены при императоре Иустине Младшем (565–578) в Константинополь и положены при Халкопратийском храме в пределе святого апостола Иакова.

Молитва святого Симеона Богоприимца (ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко) поется (в праздничные дни) или читается (во время вседневного богослужения) на каждой вечерне, чтобы уходящий день напоминал каждому верующему о вечере его жизни, который закончится исходом из этой временной жизни. Надо прожить жизнь в мире с Богом и исполнении евангельских заповедей, чтобы, как святой старец Симеон, с радостью встретить нескончаемый светлый день в Царствии Небесном.

СРЕТЕНИЕ
Когда Она в церковь впервые внесла
Дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно,
Святой Симеон и пророчица Анна.

И старец воспринял Младенца из рук
Марии; и три человека вокруг
Младенца стояли, как зыбкая рама,
в то утро, затеряны в сумраке храма.

Тот храм обступал их, как замерший лес.
От взглядов людей и от взоров небес
вершины скрывали, сумев распластаться,
в то утро Марию, пророчицу, старца.

И только на темя случайным лучом
свет падал Младенцу; но Он ни о чем
не ведал еще и посапывал сонно,
покоясь на крепких руках Симеона.

А было поведано старцу сему,
о том, что увидит он смертную тьму
не прежде, чем Сына увидит Господня.
Свершилось. И старец промолвил: «Сегодня,

реченное некогда слово храня,
Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,
затем что глаза мои видели это
Дитя: Он — Твое продолженье и света

источник для идолов чтящих племен,
и слава Израиля в Нем». — Симеон
умолкнул. Их всех тишина обступила.
Лишь эхо тех слов, задевая стропила,

кружилось какое-то время спустя
над их головами, слегка шелестя
под сводами храма, как некая птица,
что в силах взлететь, но не в силах спуститься.

И странно им было. Была тишина
не менее странной, чем речь. Смущена,
Мария молчала. «Слова-то какие…»
И старец сказал, повернувшись к Марии:

«В лежащем сейчас на раменах Твоих
паденье одних, возвышенье других,
предмет пререканий и повод к раздорам.
И тем же оружьем, Мария, которым

терзаема плоть Его будет, Твоя
душа будет ранена. Рана сия
даст видеть Тебе, что сокрыто глубоко
в сердцах человеков, как некое око».

Он кончил и двинулся к выходу. Вслед
Мария, сутулясь, и тяжестью лет
согбенная Анна безмолвно глядели.
Он шел, уменьшаясь в значеньи и в теле

для двух этих женщин под сенью колонн.
Почти подгоняем их взглядами, он
шел молча по этому храму пустому
к белевшему смутно дверному проему.

И поступь была стариковски тверда.
Лишь голос пророчицы сзади когда
раздался, он шаг придержал свой немного:
но там не его окликали, а Бога

пророчица славить уже начала.
И дверь приближалась. Одежд и чела
уж ветер коснулся, и в уши упрямо
врывался шум жизни за стенами храма.

Он шел умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шел по пространству, лишенному тверди,

он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою

как некий светильник, в ту черную тьму,
в которой дотоле еще никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.

16 февраля 1972
И. Бродский