Архив новостей

Пусть Божья благодать снизойдет на ваш дом! Здоровья вам и вашим близким! Любви и понимания!

СРЕТЕНИЕ ГОСПОДА НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА

О ПРАЗДНИКЕ

Сретение Господне отмечается 15 февраля (2 февраля по старому стилю) каждого года.  Это великий двунадесятый праздник в православии. Его название переводится с церковно-славянского языка как «встреча».

Сретение Господне относится к древнейшим праздникам христианской Церкви и завершает цикл рождественских праздников. Праздник известен на Востоке с IV века, на Западе — с V века. Самые ранние свидетельства о праздновании Сретения на христианском Востоке относятся к концу IV века. Тогда Сретение в Иерусалиме ещё не было самостоятельным праздником, а называлось «сороковым днём от Богоявления». 

Согласно евангельскому повествованию, на сороковой день после Рождества Христова и по исполнении дней законного очищения Мария вместе с Иосифом пришла из Вифлеема в Иерусалим ко храму Божию, принеся сорокадневного младенца Иисуса. По закону Моисееву, родители должны были приносить в храм для посвящения Богу своих первенцев (то есть первых сыновей) на сороковой день после рождения. При этом полагалось в благодарность Богу принести жертву. Во исполнение этого закона Мария с Иосифом и принесли младенца Иисуса в храм Иерусалимский, а для жертвы принесли двух птенцов голубиных.

Славянское слово «сретение» переводится на современный русский язык как «встреча». Сретение — это встреча человечества в лице старца Симеона с Богом. Симеон Богоприимец был человек праведный и благочестивый — по преданию, один из семидесяти двух учёных толковников-переводчиков, которым египетский царь Птолемей II Филадельф (285—247 до н. э.) поручил перевести Священное Писание с еврейского на греческий язык. Когда святой Симеон переводил книгу пророка Исаии и прочитал слова «Се Дева во чреве приимет и родит Сына», он подумал, что это явная описка и вместо «Дева» должно стоять «Жена», и посчитал своим долгом исправить текст. Но ангел Господень остановил руку святого Симеона и уверил его, что он не умрёт, пока не убедится в истинности пророчества пророка Исаии.

Симеон долго ждал исполнения обещания Божия — он жил, по преданию, около 300 лет. И вот в этот день по внушению Духа Святого он пришёл в храм. И когда Мария с Иосифом принесли Младенца Иисуса, Симеон взял Его на руки и, славя Бога, сказал:

Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля. (Лк. 2:29—32)

Эти слова праведного Симеона стали молитвой.

Иосиф и Мария были удивлены такими словами. Симеон благословил их и, обратившись к Марии, предсказал Ей о Младенце:

И благословил их Симеон и сказал Марии, Матери Его: се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, и Тебе Самой оружие пройдет душу, — да откроются помышления многих сердец. (Лк. 2:34—35)

Данные слова легли в основу иконографии образа Богородицы «Умягчение злых сердец» или «Симеоново проречение». На ней символически изображено пророчество святого Симеона Богоприимца, произнесённое им в Иерусалимском храме в день Сретения Господня: «Тебе Самой оружие пройдёт душу» (Лк. 2, 35).

Богоматерь изображена стоящей на облаке с семью пронзившими сердце мечами: по три справа и слева и один внизу. Существуют и поясные изображения Богородицы. Число семь означает полноту горя, печали и сердечной боли, испытанных Богородицей в её земной жизни.

В день Сретения в Иерусалимском храме произошла ещё одна встреча. В храме к Богоматери подошла 84-летняя вдова, «дочь Фануилова». Горожане за вдохновенные речи о Боге называли её Анна-пророчица. Она много лет жила и трудилась при храме, «постом и молитвой служа Богу день и ночь» (Лк 2:37 — 38).

Анна-пророчица поклонилась новорожденному Христу и вышла из храма, неся горожанам новость о пришествии Мессии, избавителя Израиля.

«И она в то время, подойдя, славила Господа и пророчествовала о Нём всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме» (Лк. 2, 36 — 38).

Библейский сюжет. Иосиф Бродский. «Сретение»

Когда Она в церковь впервые внесла
Дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно,
Святой Симеон и пророчица Анна.

И старец воспринял Младенца из рук
Марии; и три человека вокруг
Младенца стояли, как зыбкая рама,
в то утро, затеряны в сумраке храма.

Тот храм обступал их, как замерший лес.
От взглядов людей и от взора небес
вершины скрывали, сумев распластаться,
в то утро Марию, пророчицу, старца.

И только на темя случайным лучом
свет падал Младенцу; но Он ни о чем
не ведал еще и посапывал сонно,
покоясь на крепких руках Симеона.

А было поведано старцу сему
о том, что увидит он смертную тьму
не прежде, чем Сына увидит Господня.
Свершилось. И старец промолвил: «Сегодня,

реченное некогда слово храня,
Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,
затем что глаза мои видели это
Дитя: он – твое продолженье и света

источник для идолов чтящих племен,
и слава Израиля в нем».- Симеон
умолкнул. Их всех тишина обступила.
Лишь эхо тех слов, задевая стропила,

кружилось какое-то время спустя
над их головами, слегка шелестя
под сводами храма, как некая птица,
что в силах взлететь, но не в силах спуститься.

И странно им было. Была тишина
не менее странной, чем речь. Смущена,
Мария молчала. «Слова-то какие…»
И старец сказал, повернувшись к Марии:

«В Лежащем сейчас на раменах твоих
паденье одних, возвышенье других,
предмет пререканий и повод к раздорам.
И тем же оружьем, Мария, которым

терзаема плоть Его будет, Твоя
душа будет ранена. Рана сия
даст видеть Тебе, что сокрыто глубоко
в сердцах человеков, как некое око».

Он кончил и двинулся к выходу. Вслед
Мария, сутулясь, и тяжестью лет
согбенная Анна безмолвно глядела.
Он шел, уменьшаясь в значеньи и в теле

для двух этих женщин под сенью колонн.
Почти подгоняем их взглядами, он
шагал по застывшему храму пустому
к белевшему смутно дверному проему.

И поступь была стариковски тверда.
Лишь голос пророчицы сзади когда
раздался, он шаг придержал свой немного:
но там не его окликали, а Бога

пророчица славить уже начала.
И дверь приближалась. Одежд и чела
уж ветер коснулся, и в уши упрямо
врывался шум жизни за стенами храма.

Он шел умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шел по пространству, лишенному тверди,

он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою,

как некий светильник, в ту черную тьму,
в которой дотоле еще никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.